Джыракъые исайт

 

А.Д. Вершигора, историк-краевед, 

координатор секции краеведения

Краснодарской краевой организации

Всероссийского общества историков-архивистов

 

Русско-адыгское и казачье-горское сотрудничество на Западном Кавказе имеет глубокие корни. Думается, что в XI–XII вв., во времена Тмутараканского княжества, такое сотрудничество уже было. К сожалению, многие помнят из того времени лишь единоборства князей Мстислава и Редеди… Между прочим, кабардинские и московские учёные считают прямым потомком Редеди русского адмирала Ф.Ф. Ушакова [1].

В последующие века Русь, Русское царство со столицей в Москве много терпело от нашествий из Крымского ханства. Но в XVI в. Россия окрепла и после овладения Астраханью на равных могла вести дела с Крымом. Союзниками в противоборстве с Крымом становились адыги. Они также подвергались нашествиям со стороны Крыма и Турции и искали поддержку у России, тем более что единого государства у них не было.

Обратимся к работам историков Е.Н. Кушевой и в особенности К.Ф. Дзамихова [2]. В ноябре 1552 г. в Москву прибыли посланники западных адыгов бесленеевский владетельный князь Маащук Кануков и князь абазинский Иван Езбозлуков – они просили принять их с народом в подданство, оказать помощь в обороне от Крыма. С Иваном Грозным ходили в поход на «государевы Украйны». А после известий в 1553 г. о нашествии Крыма «на Черкассы» были отпущены на родину. С ними уехал и посол Андрей Щепотьев.

В повторном посольстве в 1555 г. были жаневский князь Сибок с сыном Кудадеком и братом Ацымгуком и абазинский князь Тутарык Езбозлуков. При обострении отношений с Крымом было направлено на юг войско И.В. Шереметева, что очень помогло адыгам.

Но к середине 1560-х гг. жанеевские князья не смогли оказать сопротивление Крыму и проживанию под игом Крыма предпочли служить России. Так на русской службе оказались князь Сибок (после крещения Василий) и Машук (Иван).

Вместе с тем и связь восточных адыгов (Кабарды) с Россией укреплялась успешно.

Из западных адыгов, перешедших на сторону России и служивших в конце XVIII в., известны капитан Гусейн Пшизов, бывший при Г. Потёмкине, и шапсуг Крым-Гирей Шаратлухов, который примкнул к Горичу во время его похода к Анапе и также получивший позднее чин капитана [3].

В 1-й половине XIX в. в Русской армии, включая казачьи полки, служило немало горцев Западного Кавказа, проявивших себя как смелые и опытные воины. По имеющимся у автора материалам, первым получившим в награду Знак отличия военного ордена Св. Георгия, был черкес, принявший крещение, Яков Животовский. Отличился в 1810 г. на Дунае; дослужился до чина полкового есаула. В числе первых, получивших эту достойнейшую награду, был и просветитель адыгов Хан-Гирей, отличившийся в составе кубанского полка в 1827 г. под крепостью Аббас-Абад.

Во второй половине XIX в. в Кубанской области и Черноморском округе (позднее – губернии) на время боевых действий с общим для всех внешним врагом создавались горские полки и отдельные сотни или эскадроны. Расскажем о них на основе статьи автора «Кубанские казаки в полках черкесских» и некоторых других работ [4].

В течение всей Кавказской войны относительно мирные годы чередовались с лихолетьем. Исход для большинства западных адыгов оказался трагическим, они покинули родину и оказались в Турецкой империи. Я помню слова молодого инженера адыга из Майкопа, который в 1971 году с осуждением говорил о предводителях своих предков: «Если бы они могли предвидеть, как мы теперь живём, такого бы не случилось».

В 1862–1864 гг. в Кубанской области были созданы военно-народные округа в местностях, где проживало адыгское, карачаевское и ногайское население. Перед командой помощника начальника Кубанской области по делам горцев полковника Генерального штаба П.Г. Дукмасова стояла задача: обеспечить мирное развитие горских аулов. В штате начальников округов были врачи; в Каладже размещена Лабинская горская школа; действовали аульные и окружные суды для разбора внутренних дел. Всё больше вокруг аулов осушалось малярийных болот; в домах ставились каменные печи – по русскому образцу.

Из начальников округов особым умением работать с горцами и настойчивостью отличались артиллерии капитан Н.Г. Петрусевич и выпускник Кубанской гимназии войсковой старшина казак А.Г. Пентюхов. Они удачно провели раскрепощение крестьян, старались умело, по-мирному, решать конфликтные ситуации. И при этом – как можно меньше вмешиваться во внутреннюю жизнь аулов.

Торговля и совместный труд на нивах смирил былых соперников. Особенно способствовало этому куначество. Кубанский профессор Малич Аутлев (ныне покойный) по этому поводу писал: «Завершилась Кавказская война. Наступил мир. Народы жили мирно, но не благодаря нагайке и мечу, а вопреки им, жили благодаря «оралу», честному труду, взаимопомощи, взаимообмену хозяйственным опытом, искусством и т.д… Всё ближе сходились вчерашние противники, развивались куначество и хозяйственные связи между адыгейским и русским казачьим населением. Адыги живо перенимали у русских более совершенные орудия труда и машины, позволяющие совершенствовать земледелие, сами делились своими ценностями духовной и материальной культуры, развивалась торговля, добровольная трудовая взаимопомощь…» («Слово о правде истории», Майкоп, 1993 г., стр. 33).

 

1. Русско-Турецкая война 1877–1878 гг.

 

Россия много потеряла в Крымскую войну. Особенно болезненным был запрет иметь военный флот на Чёрном море. Но выводы были сделаны правильные. Из центра России на юг – до Севастополя и Владикавказа – построены железные дороги, телеграфные линии протянулись ко всем административным центрам и военным объектам.

Военная реформа 1874 года дала приток новых сил в армию; выросли военная и общая грамотность офицеров и урядников. Повысилась выучка войск, хотя и не хватало подготовленных офицеров.

Горцы тогда не несли воинской повинности, а выплачивали небольшой налог. Но в войсках служило немало офицеров из горцев, получивших хорошую военную подготовку. Так, Уманским кубанским полком в 1877 г. командовал кабардинец Т.А. Шипшев. В подавляющем большинстве аулов возражений против участия в военных действиях в составе Российской армии не было. В селениях, где было мало добровольцев, называемых тогда «охотниками», вопрос решался «по выбору общества» и обычно определялся жребием. Число зачисляемых на службу, а она была временной, согласовывалось с аульной общественностью; нередко кандидаты определялись заранее.

Всё это позволило командованию не ставить остро вопрос о привлечении кавказского коренного населения в милиционные части, как это практиковалось ранее при приближении войны. Так получилось, что прежде формирования Кубанско-горского конно-иррегулярного полка Чеченский и Кабардино-Кумыкский полки уже были в Закавказье в составе Действующего корпуса.

Кубанско-горский конно-иррегулярный полк начал формироваться только 12 (24) апреля 1877 г. – в день начала войны. Но уже к 6 мая все офицеры и всадники были собраны в Усть-Лабинской крепости. Здесь были казармы и склад с оружием. Всадников и их лошадей осматривали специалисты, больных аульные старшины заменяли.

Командиры сотен, младшие офицеры, юнкера (старшие урядники в горских формированиях), урядники – были горцы. Мало кто из них был грамотен, не очень многие говорили по-русски. Но все были прирождёнными воинами, прекрасно владели конём и холодным оружием. И жаждали отличиться, проявить доблесть, добыть славу.

Из аулов Майкопского уезда были составлены 1-я, 2-я, и 5-я, «Кабардинская», (аулы Кошехабль, Ходзь, Блечепсин) сотни; черкесы Екатеринодарского уезда вошли в 3-ю «Бжедугскую» сотню. В Баталпашинском отделе были собраны 4-я, «Зеленчукская», сотня – из абазин, ногайцев и черкесов, и 6-я, «Карачаевская», в которой были и абазины. Муллой полка стал Алимхан Нагоев из Джерокая.

Острым был вопрос о кандидатуре на должность командира полка. Как правило, командиром становился подготовленный в военном отношении соплеменник, занимающий высокое положение и пользующийся непререкаемым авторитетом. Однако начальник Кубанской области и наказной атаман генерал-лейтенант Николай Николаевич Кармалин решил иначе. Командиром полка был назначен приказом по Кубанскому казачьему войску подполковник Алексей Гаврилович Пентюхов.

Личность – незаурядная. Родился он 17 марта 1836 г. в семье известного тогда регента певческого хора Гаврилы Пентюхова. Остался сиротой, воспитывался в пансионе при Екатеринодарской гимназии. Службу начал казаком; за боевые отличия повышался в чинах. Награждён орденом св. Анны 4-й степени с надписью «За храбрость» и «Золотой» шашкой. Как грамотный офицер был адъютантом у генерала Ф.Н. Сумарокова-Эльстона.

Полк лично проверял наказной атаман г.-л. Н.И. Кармалин. Всадники (рядовые) с детства владели конём и холодным оружием, многие были неплохими стрелками, но никто из них не знал строя, боя в составе сотни. Поэтому в полк добавили казаков – «для обучения строю», трубачей, и ещё офицеров Н.И. Косякина и К.И. Моренко на должности адъютанта полка и квартирмейстера-казначея.

В июне поступили известия о непорядках в Кабардино- Кумыкском и Чеченском полках, которые отлично зарекомендовали себя в боях, но у командования были большие трудности в местах стоянок. А.Г. Пентюхов, знавший подчинённых, заверял: полк не подведёт. Полк в составе 4-х сотен был отправлен на оставленную нашими войсками границу в Ахалкалакском и Александропольском уездах. Почти 50 вёрст… Русские войска ушли под Карс; на освобождённой от войск противника земле хотя и установилась русская администрация, но оставалось много вооружённых групп и отрядов, которые и в мирное время не гнушались промыслом разбоя. В их числе был отряд известного предводителя Михр-Али, способного выставить 500 сабель. В отряде были и турецкие офицеры.

Пентюхов расположил сотни вблизи пограничных кордонов, определил участки ответственности. Граница контролировалась передвижными постами, засадами, более всего – конными разъездами. Местность была пересечённая, почти безлесная. В тылу вдоль дороги Ахалкалаки – Александрополь (ныне Гюмры) в небольших сёлах проживали русские крестьяне, члены секты духоборов, переселённые сюда в 1841 г. с реки Молочной на Украине (отсюда их другое название – «молокане»). Местность называлась Мокрые горы, Духоборье. Из-за холодного климата и скудности плодородных земель население в основном занималось извозом.

Уже на второй день пребывания 31 июля 1977 г. была замечена вооружённая группа, направляющаяся в наши пределы. В схватке двух человек пленили. Были случаи и кровопролитные. В ночь на 25 августа получили известие об угоне в тылу табуна одного из запасных эскадронов. Полковник Суринов, командир резервного эскадрона Нижегородского полка, как старший воинский начальник приказал Пентюхову перекрыть направление к границе. Алексею Пентюхову удалось сделать больше. По его приказанию немедленно была поднята расположенная поблизости 4-я сотня штабс-ротмистра Лоова – отправили на поиск. В другие сотни поскакали нарочные – с приказом выдвигаться по сходящимся направлениям в глубь Турции. Со штабом и резервной командой Пентюхов отправился вслед за Лоовым. В этой Зеленчукской сотне были ногайцы Масалау Отхаганов и Магомет Али Кумуков, знавшие местность. В своё время они выселялись в Турцию, но затем возвратились на Кавказ, и их обратный путь пролегал именно по этим местам. Очень скоро они вывели сотню на возвышенное место – отсюда был хороший обзор.

На расстоянии 10 вёрст в сторону горы Агбаба на турецкой земле заметили движение людей и лошадей. Преследование начали тотчас. Подоспели сотня Хакуринова и штабная команда с командиром полка. Был настоящий бой, выигранный нами.

С полным правом А. Пентюхов писал позднее, что служба на кордоне полком отбывалась безукоризненно. «Ни одного из покушений неприятельских хищнических партий не удалось, и жители пограничных сел были ограждены от проходивших прежде в этих местах разорительных набегов». А генерал Кармалин в итоговом приказе в 1878 г. отметил: местное население встречало полк как бы насторожённо, а провожало с сожалением.

Ещё 18 добровольцев во главе с командиром полка участвовали во взятии Карса. Многие офицеры, урядники, всадники были позднее вознаграждены.

 

2. Русско-Японская война

 

В ночь на 27 января (9 февраля) 10 японских эсминцев напали на русскую эскадру у Порт-Артура, потопили 2 броненосца и крейсер. И только 28 января была объявлена война. Русское правительство и окружение Николая II проглядели стремительный рост экономики и вооружённых сил Японии. Русское командование никак не ожидало начала военных действий на суше, ставило задачу сдерживать японцев до подхода основных сил из центра России на 7-й месяц войны. При том, что тогда только три военных эшелона в сутки могли проследовать по Забайкальской железной дороге.

Из корпусов с Западных границ России никакие части на Восток не отправлялись. С началом войны в театр военных действий постепенно переправлялись резервные части из восточной Сибири, спешно готовились к отправке кубанские и терские части.

Так, убыли 1-й Екатеринодарский имени Чепеги полк, кубанские 7-й, 9-й, 10-й, 11-й пластунские батальоны. Из народов Северного Кавказа на добровольных началах формировалась Кавказская конная бригада – в составе 2-го Дагестанского и Терско-Кубанского конных полков. В этом полку две сотни были из Кубанской области.

Кубанским казачьим войском была сформирована обозная команда из казаков. Их было около полусотни. Обычно обозниками были солдаты из местных команд, вообще нестроевые. Но отправлять в Маньчжурию в состав Терско-Кубанского поста начальство доверило кубанцам. Некоторые из обозников участвовали в боевых действиях в составе кубанских сотен. Например – Трофим Пахарь и Василий Кудинов, начинавшие службу в обозе, отличились в составе кубанских сотен Терско-Кубанского полка.

1-й Кубанской (в полку 3-й) сотней из черкесов Екатеринодарского и Майкопского отдела командовал штабс-ротмистр Шереметьев из 44 драгунского Нижегородского полка. Младшим офицером в сотне был сотник Султан-Крым-Гирей.

2-й сотней (в полку 4-й) из Баталпашинского отдела командовал кубанский казак есаул Павел Никифорович Камянский из 2-го Полтавского полка. Младшими офицерами у него были сразу подъесаул Эльмурза Мистулов и хорунжий граф Виктор Толстой. Далее сотни будем называть по их порядковому номеру полка – 3-й и 4-й.

Екатеринодарская полусотня собрана в Екатеринодаре 23 марта; всадники размещались на постоялых дворах на новом и старом базарах. Провели медицинский осмотр, смотр полусотни, приняли присягу. 29 марта после молений православного и мусульманского сотню тепло проводили наказной атаман Я.Д. Малама и весь его штаб верхами, толпы горожан далеко за город по Ставропольской дороге.

Обе полусотни соединились в ауле Хакуриновском. Там также тепло провожали Майкопскую полусотню – с молебном, гулянием, национальными танцами. Окончательное формирование и обучение было в Армавире.

Инспектировавший полк генерал Михайлов 27 апреля 1904 г. доложил о двух кубанских сотнях: «Всадники производят впечатление молодцов, все опытные наездники, вооружены хорошими шашками, большинство их выдано Кубанским войском. Сёдла новые, одежда тёплая». Командовать полком назначен полковник Плаутин из лейб-гвардии Гусарского полка. Позднее из-за болезни он был заменён полковником Шуваловым.

20 мая из Армавира под звуки оркестра эшелонами № 739 и 740 Кубанские сотни Терско-Кубанского полка отправились в далёкий путь. В Харбин прибыли 26 июня. Боевых действий и подвигов было немало. Остановимся только на двух героях.

Одним из самых подготовленных офицеров к боям в Маньчжурии оказался офицер Терско-Кубанского полка сотник Султан Крым-Гирей. До этого он служил в 1-м Екатеринодарском имени Чепеги полку. Как младший офицер 3-й Кубанской сотни участвовал во всех без исключения боевых делах полка и выделяемых от полка разведывательно-поисковых команд. Они записаны в специально подготовленном ему Удостоверении № 1508, выданном командиром полка 9 июня 1906 г. во Владикавказе при расформировании бригады. По его отличиям в них можно проследить и боевой путь в Маньчжурии 3-й и 4-й кубанских сотен. Приводим выписку из выданного ему удостоверения.

«УДОСТОВЕРЕНИЕ № 1508

Выдано от Терско-Кубанского конного полка Кавказской конной бригады сотнику того же полка Султану-Крым-Гирею в том, что означенный офицер за время службы в сем полку участвовал в составе сего в следующих делах и походах против японцев. 

1904 год 14 июля – рекогносцировка Пьенминского перевала в составе отряда генерал-майора Грекова; 

18 и 19 июля – бой у Лагоулина в составе 10-го армейского корпуса;

с 14 августа по 23 августа – бой под Ляояном; по 16 августа в составе 10-го армейского корпуса, а по 23 августа в составе 17-го армейского корпуса;

с 23 сентября по 5 октября – бой на реке Шахе в составе 5-го Сибирского армейского корпуса;

с 26 декабря 1904 г. по 4 января 1905 г. – набег на Инкоу в составе отряда генерал-адъютанта Мищенко;

с 31-го января по 4-е февраля 1905 г. – набег на Сяохе в составе отряда генерал-лейтенанта Ренненкампфа;

с 5-го по 10-е февраля – в набеге полковника Гилленшмидта на Хайченский мост;

с 13 по 26 февраля – бой под Мукденом в составе конного отряда генерал-майора Грекова;

с 22 по 26 марта – рекогносцировка на Цинзентунь Чангафу и Цилюшу в составе конного отряда генерал-адъютанта Мищенко;

с 21 по 23 апреля – рекогносцировка у деревни Пойбатунь в составе того же отряда;

с 4-го по 11 мая 1905 г. – в набеге конного отряда генерал-адъютанта Мищенко на Фокумынь…»

Наградами ему, по документам 1907 г., были ордена св. Анны 2-й степени с мечами, св. Анны 3-й степени с мечами и бантом, 4-й ст. – с надписью «За храбрость», св. Станислава 2-й степени с мечами, св. Станислава 3-й степени с мечами и бантом, св. Владимира 4-й ст. с мечами и бантом. Награда орденом св. Станислава 2-й ст. подтверждается тем, что знак этот имел № 2812.

Отлично проявит себя Султан Крым-Гирей и в войну 1914–1917 гг.

Из наград командира сотни Камянского известны боевые ордена св. Станислава 2-й ст., св. Анны 2-й ст. и св. Владимира 4-й степени.

Из казаков наибольших боевых успехов добился Сергей Рыбакин.

Георгиевский кавалер Сергей Рыбакин. 33 года – возраст зрелого, в расцвете сил человека. На службе был в Урупском полку 4 года. У него был отличный конь тёмно-серой масти завода Трамова, стоимостью в 150 руб. Не самый дорогой – но конь этот отлично понимал команды хозяина. В 4-й сотне урядник Рыбакин был примером как для казаков, так и для черкесов и карачаевцев.

23 сентября 1904 г. есаул Камянский послал в Войсковой штаб Кубанского казачьего войска своё второе донесение, а отдельно с возвращающимся после ранения казаком – боевые трофеи. Это были 2 сабли, из которых одна офицерская, 2 карабина, сумка с патронами, офицерский револьвер и труба. Трофеи были взяты разъездом урядника Рыбакина. Рапорт этот сохранился в архиве Краснодара. Вот что писал командир сотни:

«Оружие отбито 3 сентября при уничтожении японского разъезда, состоявшего из офицера, трубача, шести рядовых. Офицер и два рядовых были убиты, три ранены. За лошадей, сёдла, снаряжение было выручено около полутора тысяч рублей, розданных участникам. 19-го сентября был уничтожен другой японский разъезд, из которого два всадника убито, три взято в плен. В этот же день (сотня) славила своего старшего урядника Сергея Рыбакина, сразившего 4-х японцев. Высланный в разъезд урядник Рыбакин, обнаружив японский разъезд, с криком «братцы, за мной! Японцы!» понёсся на японский разъезд; японцы, отстреливаясь, поскакали назад. На своём резвом коне Рыбакин, не смущаясь свистящих мимо пуль, быстро настиг японцев, двумя выстрелами из винтовки он убил первого, ближайшего, второго, не имея возможности выхватить шашку, прикладом свалил с лошади, настигнув третьего, молодецким ударом шашки рубнул его по голове, и тот замертво рухнул с лошади (для наглядности удара представлена фуражка); желая оставить живым четвёртого, унтер-офицера, стрелявшего револьвером, Рыбакин ударом шашки и напором коня выбил его из седла. Вскочивший на ноги японец, стреляя левой рукой из револьвера, правой успел рубнуть, но только коня Рыбакина, но был сбит и схвачен».

Дополним: Сергей Рыбакин награждён Георгиевскими крестами 4-й степени (№ 98647), 3-й степени (№ 11295), отмечено представление к кресту 2-й степени. Домой он возвратился вахмистром. 

 3. Черкесский полк в Первой мировой войне

 

В 1998 г. в журнале «Литературная Адыгея» (№ 1, № 2) был опубликован мой документальный очерк «Черкесский полк в Первой мировой войне». Хотя, по требованию редакции, мне пришлось сократить уже одобренный текст, были названы 30 казаков, а подвиги некоторых описаны подробно. Журнал этот есть в Адыгее, но он мало известен в Краснодаре и крае. С учётом проведённой в 2006 г. встречи потомков Георгиевских кавалеров – участников Первой мировой войны – в настоящей статье расскажу о некоторых кубанских казаках, служивших в Черкесском полку Кавказской туземной конной дивизии (далее будем называть сокращённо Кавказской конной). С некоторыми потомками мне удалось встретиться, даже получить фотографии некогда известных их предков.

Отметим, что документов по Черкесскому полку и другим из состава Кавказской туземной конной дивизии нет в Краснодаре, но в значительной степени они сохранены в Российском государственном военно-историческом архиве и в Центральном государственном архиве Кабардино-Балкарии (ЦГА КБР). По наградам личного состава они дополняют друг друга. Мне посчастливилось несколько раз по месяцу поработать в них – но всё равно собранных там сведений для полноты мало.

Многим известно: Кавказская конная дивизия была сформирована в августе-сентябре 1914 г. В ней было 6 полков четырёхсотенного состава. Для удобства командования они были собраны в 3 бригады. 1-ю бригаду составили Кабардинский конный полк, начавший формироваться раньше других в станице Прохладной, и 2-й Дагестанский конный полк, собранный в Темир-Хан-Шуре (ныне Буйнакск). Во 2-ю бригаду вошли Чеченский и Татарский (было бы правильнее называть его Азербайджанским).

Нам, кубанцам, ближе всех должна быть 3-я бригада, в составе которой был Черкесский полк, с 63 казаками по штату. Он формировался в Армавире, но о нём чуть позже. Вторым полком бригады был Ингушский. Дату формирования я назвать не могу, но великий князь Михаил Александрович в рапорте от 14 октября 1914 г. генералу Брусилову отметил, что Ингушский полк сформирован позднее других. Командиром полка 23 августа назначен полковник Георгий Алексеевич Мерчуле, начальник отдела наездников Офицерской кавалерийской школы, абхаз по национальности. Это был прекрасный конник, невысокого роста, всегда спокойный, пользовавшийся необыкновенным авторитетом как у всадников, так и у начальства. Командиром 3-й бригады назначили генерал-майора князя Николая Петровича Вадбольского – с большим опытом, полученным в Маньчжурии.

Почти сразу вместе с решением о создании Кавказской конной было объявлено о назначении её командиром брата царя Великого князя Михаила Александровича. Это известие всколыхнуло население Кавказа, способствовало притоку добровольцев – как всадников, и офицеров. Вскоре после назначения Великий князь прибыл на Кавказ, объезжал места формирования полков. К сожалению, не удалось найти документов о посещении им Армавира, но поиск должен быть продолжен.

Командиром полка был назначен подполковник Александр Захариевич Чавчавадзе, грузин из известной фамилии военных России. Муллой полка стал Мишеуст Набоков из аула Адамий. С мая 1915 г. помощником командира полка по строевой части назначили тогда ротмистра Султана Крым-Гирея. В концы войны он будет председателем комитета дивизии и командиром Черкесского полка. Из командиров сотен назовём тех офицеров, которые до конца войны оставались в полку. Это командира 1-й сотни штабс-ротмистр, позднее полковник Лихачёв Сергей Данилович из станицы Костромской. Из офицеров сотни самым примечательным был Сафронов Максим Васильевич из станицы Рязанской: он первым в полку стал полным Георгиевским кавалером и выслужился в офицеры. Командиром 2-й (Майкопской) сотни стал знаменитый кавалерист своего времени адыг Султан-Клыч-Гирей из аула Уляп Майкопского уезда.

Назовём офицеров, ставших обладателями Георгиевских наград. Магомет Рауф Агиров, абазин. Пшимаф Ажигоев, черкес из аула Егерухай. Делли Альбицци, из итальянских маркизов. Дважды – Магомет-Гирей Крымшамхалов, карачаевец. Сеит-Бей Крымшамхалов, карачаевец. Константин Иосифович Лакербай, из абхазов. Леон Марданов, из армян Азербайджана. Байзет Султан-Гирей, из аула Уляп, Майкопского уезда. Иван Франтц – к дню своей гибели в бою 15.05.1915 г. зачислен казаком станицы Ширванской, родился в Дагестане.

Полные Георгиевские кавалеры. Дмитрий Гачиев Анчабадзе, абхаз. Мусса Джарим, аул Ассоколай. Дмитрий Ефремов, ст. Лабинская. Джамальбий Каблахов, Карачаево-Черкесия. Константин Когония, Василий Маги, абхаз. Антон Новосельцев, ст. Бжедуговская. Учужук Почешков, аул Хатажукай. Яков Самойлов, ст. Воронежская. Байзет-Султан-Гирей, аул Уляп. Рамазан Шхалахов, черкес, служил в Абхазской сотне. Виктор Чукбарь, национальность неизвестна.

В формировании полка активно участвовал черкес сотник Султан-Крым-Гирей, уже тогда получивший известность как автор этнографо-исторических статей об адыгах и описательно-прикладных статей по кубанской тематике. Успешно окончив Кубанскую гимназию в 1865 г., он был зачислен в университет Петербурга, но весть об этом потерялась в переписке между Тифлисом и Екатеринодаром.

Он числился в Уманском полку, но исполнял обязанности помощника адъютанта войскового штаба. Во всех списках всадников черкесских формирований Кубани стоит его подпись. К тому времени он был награждён орденом св. Станислава 3-й степени; за заслуги в той войне премирован 150 руб. серебром. Высочайше он был уволен в отставку, по болезни, с пенсией, в чине есаула, о чём гласит приказ по Кавказскому военному округу от 11.10.1878 г. Служил в областном Статистическом комитете, под руководством Е.Д. Фелицына. Жизнь его оборвалась в марте 1880 г. Был холост. Мать проживала в ауле Псейтук.

Казаки, русские, украинцы, проживающие в Краснодарском крае, республиках Адыгея и Карачаево-Черкесия, должны хорошо знать историю не только свою, но и соседей – абхазов, адыгов, карачаевцев, ногайцев… Это будет способствовать укреплению добрососедских отношений. Богатейшие материалы ГАКК открыты для проведения исследований нашей общей истории на основе документов. Что очень важно при рассмотрении спорных вопросов.